На земле валялись куриные перья, ноги, головы, бараньи кости и обрывки окровавленной
шерсти, втоптанные в землю, - без меры и числа, надрезанные, вскрытые мешки, валялись
горы битой глиняной посуды. Среди груды обломков каких-то сизых кувшинов возвышался
взрезанный со всех боков ножами огромный мешок. Разрезанный мешок сквозь все порезы
обильно истекал каким-то белыми продолговатыми зернами, неизвестными князю. Трое
могучих татар - то ли грузчики, то ли охранники склада - рылись посреди всего этого
бедлама в куче грязной мешковины, перебирая рванину, пытаясь найти, видно, целый пустой
мешок.
В нос Федора Юрьевича внезапно ударил запах какой-то кислятины: сильнейший,
неимоверно удушливый, - глаза заслезились. Князь с силой повел головой в сторону, стремясь
избежать запаха, но в этот момент двое, копавшихся в груде мешковины, вдруг, повернувшись
к нему, вцепились в четыре руки ему в волосы, потянули к себе. Телохранители Батыя,
притащившие сюда Федора Юрьевича, не пожелав его, видно, отдать, перехватили руки князя
за самые запястья и сильно потянули его за руки, назад, на себя.
Князь Федор почувствовал, как волосы на его затылке отстают вместе с кожей, грозя быть
сорванными с головы в качестве скальпа. Князь согнулся, как в поясном поклоне, и изо всех сил
попытался вырвать, освободить свои руки... В ту же секунду он почувствовал резкий, какой-то
ярко-обжигающий удар по шее ниже затылка.
Мгновенно пришло облегчение - и голове и рукам, одновременно, - отпустили?!
Однако свет в глазах тут же померк, залившись чем-то черным, сознание быстро замутнилось,
взбурлило и оборвалось... Князь был молод, неопытен и потому даже не успел понять, что ему
отрубили голову.
Отпущенное телохранителями тело князя Федора рухнуло в грязь, бешено заливая кровью
затоптанные куриные перья. Голова князя упала в только что найденный палачом мешок.
Мешок был грязный и рваный, но хорошо подходил по размеру.

* * *

Татарская конница с визгом и криками вынеслась из-за перелеска и стала стремительно
приближаться к русскому войску. Войско замерло в ожидании команды.
Радож, старший из воевод, склонив голову и повернувшись к набегающей Орде боком,
внимательно прислушивался к стуку копыт.
Он хорошо знал, что стук тысяч копыт вразнобой, равномерный гул, должен сейчас, на
разбеге, начать сливаться в дружное, регулярное сотрясение земли, предшествующее удару с
наката... Этот момент являлся сигналом, - лава разогналась, ее уже не остановишь. Выждав
еще пару мгновений, русскому войску по плану Радожа следовало быстро расступиться,
раскрыть налетающей орде коридор, ведущий прямо в реку, к реке.
За спиной ополченцев был узкий, но очень глубокий Лукьянов омут, а кочевники, как
известно, дети степей, в плохих отношениях с омутами... Оставаться на поверхности и
свободно дышать, не держась за седло рядом плывущей лошади, умеет едва ли один из ста.
Татары приближались, но стук копыт не становился дружнее...
Грудь старого воеводы стиснула невыносимая боль охватившего его внезапного
прозрения, предчувствия непоправимой беды.
Со стороны налетающей татар ской конницы дохнуло прохладой: налетел порыв ветра.
Лес копий над русским войском слегка зашевелился, узкие вымпелы на копьях забились
трещотками, усиливая охватившее войско чувство гибельного торжества.
Предчувствие беды не обмануло Радожа : передние ряды татар внезапно разделились на
два потока и, уклоняясь от столкновения с русским и, понеслись в стороны - вправо и влево.
Передние ряды, разойдясь, освободили простор конным лучникам, держащим луки на
изготовку, уже готовыми к выстрелу. Авангард русского войска пришел в движение, топчась на
месте... В тот же миг последовал первый залп.
Выпустив по стреле, налетающие лучники разделялись, поворачивали, уходили в стороны,
как и предыдущие, уступая место все новым и новым ... Перезарядив на скаку лук и описав по
полю небольшой круг, стрелки возвращались вновь, вставая в задние ряды нападающих.
С городских стен было видно как на ладони: перед русским войском крутились, не
приближаясь к нему, две огромные карусели, два смыкающихся кольца, похожих на водоворот
из серой грязной пены, - из нескольких тысяч кричащих, улюлюкающих всадников.
От того места, где вращающиеся в разные стороны воронки водоворот а касались, как бы
сцепляясь, друг друга, в сторону русского войска летели стремительные тени.